Я очень люблю молоко в парфюмерии и одно время прицельно коллекционировала и пробовала ароматы, где оно указано в пирамиде. Сейчас это не самая трендовая нота, поэтому все мои любимцы - из прошлых лет, некоторые - уже классика. Но они мне не надоедают и с удовольствием носятся в любое время года.
В коллективном сознании парфманьяков Jeux de Peau больше всего известен как "аромат молока с печеньем", хотя, судя по названию, Лютанс и его парфюмер (он на фрагрантике не указан, но я подозреваю, что это снова Кристофер Шелдрейк) задумывали несколько другое.
Jeux de Peau буквально означает "игры кожи" - и это попытка передать в парфюмерии все оттенки нежности и уюта, которые мы испытываем при касании кожи любимого человека. Попытка разлить по флаконам окситоцин. Здесь есть отсылки к лютенсковской классике: сандал пришёл прямиком из Santal Blanc (и не дошёл до Santal Majuscule), пушистые абрикосы - из Daim Blond... В общем, заметно, что тема уюта (и связанная с ней тема сексуальности) занимала Сержа Лютанса не меньше, чем тема детских травм и экзистенциальной бездны.
Фото здесь - моё, сделанное в декабре прошлого года, в сезон рождественских праздников. Рядом с флаконом - ломоть штоллена, который в сезон прекрасно сочетается с Jeux de Peau. Потому что он пахнет рассыпчатой выпечкой с сухофруктами, тёплым молоком с мёдом, плюшевым пледом и прочими радостями зимних каникул. В межсезонье здесь становится больше сандала - точнее, становится заметно, что молоко и печенье - это на самом деле сандал. Этот сандал такой, как я люблю. И это уже объятия любимого человека - видимо, как и задумывалось.
Poivre Piquant L'Artisan Parfumeur
К этому аромату у меня особое отношение. Это первый Артизан в моей коллекции, и в принципе первый нишевый аромат, купленный в магазине - в качестве подарка себе на день рождения. Выбирала между ним и Eau du Navigateur; если б знала, что второй вскорости снимут, выбрала бы его. Но и так отлично получилось.
Poivre Piquant, работа Бертрана Дюшофура, подарил мне одно из самых удивительных парфюмерных переживаний в моей жизни. Однажды я надела его на работу - и засиделась до позднего вечера в пустом офисе. Была зима, в просторном помещении было прохладно и сухо.
И тут меня окатила с головы до ног волна свежего холодного молока. Я аж дышать перестала. Вдохнула ещё раз. Снова волна молока, но на сей раз со свежемолотым перцем. И только с пятого или шестого вдоха молоко потеплело, и аромат превратился в то пряное средство от простуды, которое я когда-то полюбила.
До сих пор не знаю, что это был за спецэффект. Сочетание тёплой кожи и холодного сухого воздуха? Положение звёзд на небе? Как бы то ни было - с тех пор я ношу его в любое время года, когда мне хочется этого восхитительного густого молока, перец опционален.
Amaranthine (2009) был первой работой того же Бертрана Дюшофура для Penhaligon's - и первым ароматом, перевернувшим имидж дома с ног на голову. До этого он был утончённым аристократическим английским брендом, "Темза, сэр", цветущие сады и разговоры о погоде. Amaranthine сделал его панком, беглым наследником богатого дома, безуспешно разыскивающим свет в сердце тьмы где-то в колониальных джунглях.
Если присмотреться, то Amaranthine - это вполне классический белоцветочный парфюм, только с авангардным переподвывертом в стиле Дюшофура. Индольный хищный жасмин, классический иланг-иланг... только оба - в овердозах, накрытые сочными зелёными тропическими листьями. Похожий фокус Дюшофур провернул в Nuit de Tubereuse L'Artisan Parfumeur - ещё одной великолепной работе про свет в сердце тьмы.
Где тут молоко? А повсюду. Это млечность сочного стебля тропической лианы, влажный утренний туман над тёплой рекой, сок недозрелого кокосового ореха. Неизвестно, можно ли его пить и не ядовито ли оно, но безумству храбрых...
Oxygene Альберто Морийяса - довольно странный аромат для Lanvin, бренда, всегда старавшегося аккуратно следовать моде и выпускать что-то максимально безопасное в коммерческом смысле. Это словно бы попытка впрыгнуть в уходящий уже в 2000 году вагон моды на акватику, притом что вышла всё равно не акватика. Это озоново-шероховатый аромат предрассветного тумана над рекой, или облаков, в которых тонет вершина горы, или талого снега в лучах мартовского солнца. В общем, всё это - скорее про воду, чем про молоко или про кислород из названия. Вот только эта вода, сотканная из белоцветочных лепестков и пудрового мускуса, непрозрачная, у неё есть цвет, вкус и, кажется, даже густота. Кто-то чудотворный коснулся воды и превратил её в жирное молоко, только задержался на середине превращения. Очень странный аромат, но по-странному же уютный и носибельный - и, как по мне, вполне унисекс (хотя мужская версия Oxygene тоже выходила).
Сделал Omnia тот же Альберто Морийяс, любитель парфюмерной чистоты и белого цвета. И это с самого начала был не самый обычный восток. В 2003, когда вышел Omnia, не каждая посетительница парфюмерных магазинов согласилась бы пахнуть чаем масала. А Omnia пахнет именно им, сваренным на молоке чёрным чаем со специями, сливочно-пряным и обволакивающим. Эх, подождали бы с ним лет двадцать...
Молока номинально в нотах нет, но без него бы чуда не произошло: именно оно связывает воедино гурманские и пряные ноты, создавая мягкий бежевый фон для тонкой вышивки. Это прекрасная индийская шаль для холодов. Я чаще всего именно в холода его и ношу.
Amour Nocturne L'Artisan Parfumeur
Молоко с порохом - удивительная история в духе сюрреализма. Если эти двое почему-то встретились, то они могут рассказать историю, которая может развернуться как угодно.
Но если добавить к этому сочную хищную гардению (упорно слышу там её, а не заявленную орхидею), то история превращается в нуар, только действие его происходит в жарком латиноамериканском или флоридском городе, душной влажной ночью. История про любовь, которая вот-вот срифмуется с кровью.
Молоко здесь - эссенция чувственности, тепло человеческого тела в жидком виде. Оно сливается со сливочной стороной гардении, которая, в свою очередь, чуть его подсаливает и делает ещё чувственнее, почти неприличным - но не зашагивает за эту грань.
Конечно, мне бы хотелось, чтобы молочных ароматов стало больше. И чтобы они были не менее интересными, чем перечисленные в этой статье. Но уже по ним очевидно, что молоком можно писать не только гурманские истории.
